Сергей Есенин - Собрание сочинений в одной книге

Жаль, Иван Константинович, что я не могу свидеться с ним лично. Ох, уж показал бы я ему. Жалко мне очень уж Колоколова. Мария Попер, я думаю, сама влезла.

Но берегись он теперь меня. Все равно он теперь опакостил в литературе дорогу себе.

Кой-что я постарался выяснить из письма. Кой-что оправдано.

О Вас там будет отзыв моего товарища, которому стихи Ваши понравились. Особенно «В дыму шрапнели»: «К тебе, о правда, не воззову ль».

Вы не говорите ни Колоколову, ни Попер. Это им будет очень больно. Я постарался все затушевать. С ним я попросил бы Вас поговорить. Ведь я не слышал, а сам видел все. Дурак он эдакий, разве может это когда скрыться. Подлец он.

Всего вам хорошего, Иван Константинович. Адрес мой: Кузьминское п. от., село Константиново, Рязанск губ. и уез.

Сегодня я уезжаю. Пишите.

Дорогой Лазарь Васильевич!

Посылал я вам письмо, а вы мне не ответили. За что вы на меня серчаете? Меня забрили в солдаты, но, думаю, воротят: я ведь поника – далёко не вижу. На комиссию отправили. Пришлите журнал-то. Да пропишите про Димитрия Владимировича. Как он-то живет?

Кузьминское п. от., село Константиново.

Рязан. г. и уез.

Дорогой Володя! Радехонек за письмо твое. Жалко, что оно меня не застало по приходе. Поздно уж я его распечатал. Приезжал тогда ко мне К. Я с ним пешком ходил в Рязань, и в монастыре были, который далеко от Рязани. Ему у нас очень понравилось. Все время ходили по лугам. На буграх костры жгли и тальянку слушали. Водил я его и на улицу. Девки ему очень по душе. Полюбилось так, что еще хотел приехать. Мне он понравился еще больше, чем в Питере. Сейчас я думаю уйти куда-нибудь. От военной службы меня до осени освободили. По глазам оставили. Сперва было совсем взяли.

Стихов я написал много. Принимаюсь за рассказы. Два уже готовы. К. говорит, что они многое открыли ему во мне. Кажется, понравились больше, чем надо. Стихов ему много не понравилось, но больше восхитило. Он мне объяснял о моем пантеизме и собирался статью писать.

Интересно, черт возьми, в разногласии мнений. Это меня не волнует, но хочется знать, на какой стороне Философов и Гиппиус. Ты узнай, Володя. Меня беспокоит то, что я отослал им стихи, а ответа нет. Черновиков у меня, видно, никогда не сохранится. Потому что интересней ловить рыбу и стрелять, чем переписывать. За июнь посмотри «Северные записки», там я уже напечатан, как говорит К. Жду только «Русскую мысль». Читал в «Голосе жизни» Струве, оба стиха понравились. Есть в них, как и в твоих, «холодок скептической печати». Стихов я тебе скоро пришлю почитать. Только ты поторопись ответом. Самдели уйду куда-нибудь. Милый Рюрик, один он там остался.

Городецкий мне все собирается писать, но пока не писал. Писал Клюев, но я ему все отвечать собираюсь. Рюрику я пишу, а на Костю осердился, он не понял как следует. Коровы хворают, люди не колеют.

Вот стишок тебе один.

Извести меня, каково стих, и я пойму о других. Перо плохое. Чернила высохли. Пишешь, только болото разводишь.

Пока прости.

Дорогой Володя! Порадуйся со мной вместе. Осенью я опять буду в Питере. К адресу ты прибавь еще село Константиново. Письмо я твое получил на покосе, поэтому писать мне было негде. Стихов я тебе пришлю тут как-нибудь скоро. Я очень жалею, что «Голос жизни» закрылся. Знаешь ли ты причины? В «Ежемесячном журнале» Миролюбова были мои стихи. Городецкий недавно прислал письмо, но еще почему-то не отвечает, по-видимому, он очень занят. Это письмо пока предварительно. Я ведь жду от тебя полного ответа. Как Костя и Рюрик? Видел ли их?

Любящий тебя крепко

Дорогой Дмитрий Владимирович. Мне очень бы хотелось быть этой осенью в Питере, так как думаю издавать две книги стихов. Ехать, я чую, мне не на что. Очень бы просил Вас поместить куда-либо моего «Миколая Угодника». Может быть, выговорите мне прислать деньжонок к сентябрю. Я был бы очень Вам благодарен. Проездом я бы уплатил немного в Университет Шанявского, в котором думаю серьезно заниматься. Лето я шибко подготовлялся. Очень бы просил Вас. В «Северных записках» и «Русской мысли», боюсь, под аванс сочтут за шарамыжничество. Тут у меня очень много записано сказок и песен. Но до Питера с ними пирогов не спекешь. Жалко мне очень, что «Голос жизни» – то закрыли. Жду поскору ответа. Может быть, «Современник» возьмет.

Дорогой Федор Федорович.

Извините, пожалуйста. Я был последнее время у Ясинского.

Заметки наши я случайно отдал в редакцию «Нивы» и вот сейчас по телефону узнал, что они затеряны. Пришлите, пожалуйста, Ваш другой листок.

Уважающий Вас

Дорогая Любовь Никитична!

Простите за все нежно канутое.

Передо мной образ Ваш затенило то, что вышло для меня смешно и грустно.

Очень радуюсь встрече с Вами: суть та, что я приобщен Вами до тайн.

Сейчас, с приезда, живу у Городецкого и одолеваем ухаживаньем Клюева.

Вчера мило гуторил с Блоком, а 25 в Тенишевском зале выступаю со стихами при участии Клюева, Сережи, Ремизова и др.

Как приедете, стукните мне по тел. 619-11.

Книжку мою захватите ради самого Спаса.

Как-то Ваш милый братец, очень ему от меня кланяйтесь. Поклонитесь всему Вашему милому дому.

Сережа уходит добровольцем на позиции. А мы по приезде Вашем поговорим о концертах.

До сих пор не вывеялся запах целующей губы вишневки и теплый с отливом слив взгляд Ваш.

Не угощайте никогда коньяком – на него у меня положено проклятье. Я его никогда в жизни не брал в губы.

Жду так же, как и ждал Вас до моего рождения.

Любящий и почитающий

Г-н Рыковский!

Дружески пожимаю Вам руку и шлю свои стихи. Может быть, Вы забыли желтоволосого, напоминающего пастуха на стене у Любови Никитичны.

Сей муж достал для Вас «Ярь» и перешлет со своей книгой по тому адресу, который Вы мне дали в Литературно-художественном кружке.

Передайте Любви Никитичне привет и скажите, что мне оченно досталось за то, что Любовь Никитична уехала, не повидавшись с Городецким.

Еще раз жму руку.

Уважающий Вас

Вместе в одном конверте стихи Клюева. О результатах сообщите Петроград. Фонтанка 149, кв. 9.

1915 года, ноября 16 дня продал Михаилу Васильевичу Аверьянову в полную собственность право первых изданий в количестве трех тысяч экземпляров моей книги стихов «Радуница» за сумму сто двадцать пять рублей и деньги сполна получил.

Означенные три тысячи экземпляров М. В. Аверьянов имеет право выпустить в последовательных изданиях.

Крестьянин села Константинова Рязанского уезда и Рязанской губернии Кузьминской волости.

Уважаемый Константин Константинович.

Глубоко признателен вам за охарактеризование моего творчества. Не печатая и не читая устно стихов, я перед этим находился в периоде моего духовного преломления, и вы ясно описали этот перелом до того, что я даже поражаюсь. Еще раз выражаю свою благодарность и крепко жму руку.

Многоуважаемый Разумник Васильич!